Молотов. Наше дело правое [Книга 1] - Вячеслав Алексеевич Никонов

смысле замены открытого голосования закрытым, тайным голосованием… Обстановка и соотношение сил в нашей стране в данный момент таковы, что мы можем только выиграть политически на этом деле». Сталин предлагал: «1. Собрать через день-два после открытия VII съезда Советов Пленум ЦК ВКП(б) и принять решение о необходимых изменениях в Конституции Союза ССР. 2. Поручить одному из членов Политбюро ЦК ВКП(б) (например, т. Молотову) выступить на VII съезде Советов от имени ЦК ВКП (б) с мотивированным предложением»[1142]. Это было совсем не то, что можно было ожидать после убийства Кирова, которое не стало прелюдией к Большому террору.

28 января Молотов выступал перед высшим органом государственной власти страны с отчетным докладом о работе правительства, который получился весьма сенсационным. Во внешнеполитическом разделе прозвучала мысль о том, что «идет соревнование и вместе с тем сотрудничество двух противоположных общественных систем». О возможности сотрудничества двух систем раньше в СССР не говорили. Молотов призвал к единству действий против возможных агрессоров, причем и Германии с Японией предлагалась нормализация отношений. В экономическом разделе он обратил внимание на темпы экокомического роста в СССР. Если принять 1929 год за 100 процентов, то по итогам 1934 года объем промышленной продукции составил 239 процентов, тогда как в мире в целом — 76 процентов, в США — 67, Англии — 96, Германии — 86, Франции — 71. Главный вывод:

— Социализм одержал в нашей стране победу. Нэп в его последней стадии все еще живет, продолжая свою работу на социализм. Более того, такие испытанные орудия нашего хозяйственного развития, как торговля и деньги, взятые нами из арсенала буржуазного общества и по-своему приспособленные к нуждам советской власти, будут еще долго жить и выполнять важнейшее для социализма дело… И вот мы можем теперь сказать: Россия нэповская стала Россией социалистической! (Бурные, продолжительные аплодисменты.)

Но основную новость Молотов приберег на конец:

— Советская конституция должна быть подвергнута такой переработке, чтобы в ней были закреплены такие завоевания Октябрьской революции, как создание колхозного строя, ликвидация капиталистических элементов, победа социалистической собственности в Советском Союзе. В нашей Конституции должны получить отражение также задачи развития советского демократизма до конца, задачи развития как старых, так и новых форм участия трудящихся в управлении государством[1143].

На полях Съезда Советов 1 февраля прошел пленум ЦК. Места Кирова и Куйбышева в Политбюро заняли Микоян и Чубарь, должности кандидатов — Жданов, ставший первым секретарем Ленинградского обкома, и Эйхе. Отъезд из Москвы Жданова открыл дорогу Ежову, который был введен в Секретариат ЦК. Руководителем Московского областного комитета был назначен молодой Никита Хрущев. Пленум поддержал идею реформирования Конституции, и 6 февраля делегаты Съезда Советов слушали еще один детальный доклад Молотова о том, что «пришло время, когда мы можем развернуть советский демократизм до конца». У него никогда не было ни капли сомнения в превосходстве советской системы демократии над западной:

— Этот демократизм коренным образом отличается от буржуазного демократизма, являющегося во всех его разновидностях всего лишь прикрытием диктатуры буржуазии, диктатуры горстки капиталистов над громадным большинством, над трудящимися массами. В то время как в Советском Союзе поставлен теперь вопрос о дальнейшей демократизации… во всех буржуазных государствах мы видим развитие государственной системы в противоположном направлении, в направлении отрицания демократии и перехода к фашизму. В то время как все новые буржуазные страны ликвидируют остатки избирательных прав населения, Советский Союз все ближе подходит к полной отмене всяких ограничений всеобщего избирательного права. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)

При этом, как отмечал Молотов, в СССР постоянно рос уровень политического участия. Если в начале 1920-х годов явка на выборы в Советы не достигала и 40 процентов от имевших право голоса, а на селе не превышала 20–25 процентов, то на выборах 1931 года она достигла 72 процентов, а 1934 года — 85 процентов. Молотов ставил перед съездом три основных вопроса:

— Во-первых, о замене многоступенчатых выборов прямыми. Во-вторых, о замене не вполне равных выборов равными. Наконец, в-третьих, о замене открытых выборов закрытыми.

Завершающую часть доклада Молотов посвятил теме любви к Родине, что было также новым для представителя партии пролетарского интернационализма.

— Советский патриотизм — вовсе не признак национальной ограниченности. Настоящий советский патриотизм растет в массах, как сознание великой революционной силы союза рабочих и крестьян всех наций СССР, объединенных Советами, как сознание великого интернационального значения успехов строительства социализма для трудящихся всех стран[1144].

Аккредитованные в Москве иностранные журналисты оценили доклад Молотова как настоящую сенсацию, особенно выделяя в нем такие новаторские словосочетания, как «общесоюзный парламент», «ответственность перед родиной», «советский патриотизм». Перемен будет еще много. На открытии первой сессии ЦИКа Союза ССР седьмого созыва была сформирована Конституционная комиссия.

4 мая в Кремле руководители страны дали прием в честь выпускников военных академий. Сталин заговорил о том, что настало время опираться не на тех, кто обладал в прошлом заслугами революционеров, а на людей со специальным образованием. «Надо понять, что при наших нынешних условиях кадры решают всё».

Вышинский, ставший прокурором СССР (профессиональный юрист, человек весьма деятельный), 13 мая послал Сталину и Молотову докладную записку о результатах прокурорской проверки работы органов НКВД по очищению Ленинграда от чуждых элементов. Поступило 2237 жалоб на неправильные действия органов НКВД, из коих прокуратура успела рассмотреть 1719, опротестовав и отменив постановления по 264 жалобам (13,4 процента)[1145]. В мае по приказу Молотова Комиссия советского контроля при Совнаркоме (КСК) начала детальную проверку работы судов разных республик. В ноябре 1935 года ее председатель Антипов направил на имя Сталина и Молотова закрытый отчет, где содержались весьма резкие оценки состояния судебной системы: невыполнение постановления СНК о профессиональной подготовке судей, взяточничество, волокита, нарушение процессуальных правил, необоснованные осуждения. Глава Наркомюста Крыленко и председатель Верховного суда Булат оправдывались перед Молотовым, но не очень убедительно[1146].

21 июня Политбюро утвердило постановление за подписями Молотова и Сталина: «Аресты по всем без исключения делам органы НКВД могут производить лишь с согласия соответствующего прокурора… Разрешения на аресты руководящих работников наркоматов Союза и союзных республик и приравненных к ним центральных учреждений… а также состоящих на службе в различных учреждениях инженеров, агрономов, профессоров, врачей, руководителей учебных и научно-исследовательских учреждений — даются по согласованию с соответствующими народными комиссарами»[1147]. 29 июля вышло постановление Совнаркома и ЦИКа, которое предписывало «снять судимость с колхозников, осужденных к лишению свободы на срок не свыше 5 лет». К весне 1936 года судимость будет снята с 556 790 человек, еще 212 199 колхозников освободят от судимости по